«Великое отступление» и стабилизация Восточного фронта. 1915 г. - Алексей Владимирович Олейников
После перегруппировки, 13–14 июля противник вновь перешел в наступление на всем фронте Южной группы армий. Русские войска активными действиями пытаются ему противодействовать.
Начальник штаба русского 14‑го армейского корпуса записал в своем дневнике: «14 июля. Переход в наступление на фронте: Гминное управление Городыско – высота 116 – западная часть Майдана Островского закончился успехом. Трофеи: пленных 9 офицеров и 368 нижних чинов (из них 82 германца)»[65].
Пытались активно действовать и другие соединения 3‑й армии. Очевидец писал: «Должно было состояться наступление на участке 21‑й пехотной дивизии, на западном берегу р. Вепрж. Для участия в этом наступлении было приказано перебросить через реку один батальон от полка (лейб-гвардии Финляндского. – А.О.). Был назначен 2‑й батальон, который перешел на западный берег и приготовился к наступлению, но, по неизвестной мне причине, таковое не состоялось, и батальон возвратился на прежнее место».
На фронте русского Гвардейского корпуса шли бои местного значения. Вновь отличилась 6‑я лейб-гвардии Донская казачья батарея: «15 июля огнем батареи была приведена к молчанию батарея противника, сильно обстреливающая наши окопы».
На фронте русской 13‑й армии обстановка развивалась более интенсивно.
На правом фланге 13‑й армии русские части продолжали активные действия. Германский источник свидетельствует: «…14 июля противник предпринял сильные атаки на левый фланг 4‑й пехотной дивизии и на стоящий на правом фланге 11‑й армии 6‑й австро-венгерский корпус. Последнему пришлось под давлением превосходных сил немного отойти и в связи с этим пришлось немного отойти и левому крылу 4‑й дивизии».
На высотах севернее Майдан Островский 14 июля русские войска отбили три атаки противника.
Упорные бои развернулись и на центральном боевом участке 13‑й армии. Германский источник отмечал: «Русские… знали, за что они борятся; они оборонялись ожесточенно. Хотя 11‑й Баварской пехотной дивизии и удалось после упорного боя занять 26/13 июля несколько опорных пунктов к северу от Степанковице, все же все дальнейшие попытки заставить противника очистить занятые позиции разбивались, благодаря упорству оборонявшихся… особенно у Терятина и у левого крыла армии. Противник бросал в контратаку полк за полком… Наши дивизии бросались всегда за отхлынувшим противником, но удачный фланговым огнем русской артиллерии и пулеметов, идущим со стороны их прекрасно выбранных позиций, противник заставлял нас остановиться».
Русский фронтовик так вспоминал о боях на фронте 23‑го армейского корпуса 13‑й армии: «Наши три батареи… не могут помочь нашей пехоте: только на большие дистанции мы можем стрелять отсюда. Это моя вина, моя недопустимая грубая ошибка: я недостаточно рекогносцировал правый участок, не учел всех появившихся возможностей. Пушки упираются в лес, переставить их некуда, – всюду лес. Артиллерийская поддержка, откуда-то справа, очень слаба.
2‑й полк сам отражает атаки германцев своим ружейным огнем. Полк весь в дыму от снарядов противника. Первые две волны германской атакующей пехоты не выдержали огня 2‑го полка и залегли. 2‑й полк несет крупные потери, но стойко держится. Свежие толпы озверелых германцев проносятся через залегших, поднимают их и, все вместе, врываются в наши окопы. Наши резервы опоздали… С искаженными лицами, опьяненные льющейся кровью, затуманив ею рассудок, люди режут друг друга, трещат черепа под ударами ружейных прикладов.
В старом дубовом лесу идет штыковой бой
2‑й полк, под напором потока германцев, отходит назад, заливая кровью своей и чужой торчащие корни дубов и, покрытую старыми сухими листьями, землю. Бой приближается. Положение наших трех батарей, стоящих у леса, становится критическим.
– Трубка на картечь!.. Передки на батареи!..
Батареи уходят за Буг к деревне Коритнице и здесь останавливаются.
Подоспевшие свежие резервы изменили положение: германцы отступают. На штыках выносит их из леса наша пехота. Дошли до дороги, разделяющей лес пополам. Здесь, у самой дороги, противник уже успел окопаться. Наша пехота, под градом посыпавшихся на нее пуль, с быстротою кротов, тоже стала зарываться в землю, по другую сторону дороги.
Штыковой бой прекратился. Старые дубы тихо шелестят своими листьями, грустно внимая стону живых еще человеческих тел, истекающих кровью. Помочь этим людям никто не может: недобитые, они умирают в страшных мучениях, без капли воды с запекшимися, окрашенными кровью, губами»[66].
Офицер лейб-гвардии Драгунского полка (2‑я гвардейская кавалерийская дивизия 4‑го конного корпуса), взаимодействовавшего с частями 23‑го армейского корпуса, так вспоминал о бое на участке 79‑го пехотного Куринского генерал-фельдмаршала князя Воронцова полка 20‑й пехотной дивизии (смежного со 180‑м пехотным Виндавским полком 45‑й пехотной дивизии 29‑го армейского корпуса): «За деревней Степанковице и дальше курится пыль… из-за нашего леса глухо бухнул выстрел, воздух над головою резко свистнул и немного спустя, от деревни Аннополя донесся звук разрыва… Наша шрапнель. Несколько таких же, с промежутками, и очередь батареи, и теперь уже там же вскинулись столбы дыма и пыли. Другая батарея присоединилась и била по Убродовице и лощинe за нею… в отдалении послышалось глухое буханье, приближающееся, как бы усиливающееся с вибрациями урчанье чего-то гнетущего воздух и… увидели уже громадный столб пыли и дыма на западной опушке нашего леса и… звук разрыва. Тяжелый. И вскоре… эти столбы пыли и дыму начали вздыматься по всему расположению Кабардинского (80‑й пехотный Кабардинский генерал-фельдмаршала князя Барятинского полк. – А.О.) и Куринского полков, а грохот разрывов потрясать лесом… Такой адский обстрел продолжался уже более двух часов, как вдруг, как бы плотина прорвалась и треск пулеметов покрыл собою все… Резервный батальон подтянули еще чуть вперед и вправо. Вскоре с линии стали долетать обрывки крика, как-то урывками, перемежаясь с огнем, то в одном, то в другом месте; временами этот крик переходил во что-то могучее, все покрывающее, прямо нечто неистовое и, резко обрываясь, вновь сменялся захлебыванием пулеметов с перекатами ружейного огня. Особенно горячо было у Куринцев. Артиллерия как наша, так и немецкая, знаю что стреляла беспрерывно, так как гул ее слышался все время, но куда, не могу сказать – глубокого впечатления в тот момент от нее не осталось – все покрывали собою пулеметный и ружейный огонь. Как в котле клокотало. А затем, постепенно, огонь начал ослабевать, переходить в более прерывистый… чувствуется, что самое напряжение прошло… И только артиллерия мощно продолжает бухать и как будто даже с возрастающей силой. Снаряды как наши, так и их, летят куда-то через голову… Атака отбита».
На фронте германского 41‑го резервного корпуса (правый фланг Бугской и левый фланг 13‑й армий) 13 июля 82‑я резервная дивизия, продвинувшись через лес юго-восточнее Аннополя, вышла к дороге Городло
